(10 апреля 2015)Народная артистка Беларуси Виктория Мазур была выдающейся актрисой оперетты.
Удивительный голос, достойный мировых оперных сцен… Необыкновенная, поистине ослепительная красота, приводившая в трепет многочисленных поклонников… Она была настоящей королевой оперетты, великой и неподражаемой примой Белорусского государственного академического музыкального театра, куда пришла в далеком 1970 году. На протяжении трех с лишним десятилетий Виктория Мазур радовала публику своими блистательными выступлениями.
В первый день весны 2015 года ее не стало. Сегодня Викторию Николаевну вспоминают ветераны белорусской опереточной сцены, ее коллеги и друзья. 
Виктория Мазур в роли Чаны в оперетте «Поцелуй Чаниты».
Второй Мазур не будет! 
— Вспоминается становление и открытие нашего театра, когда все мы были молоды и каждый старался как-то себя проявить. Мы ведь с Викой одновременно пришли в наш театр, — вспоминает народная артистка Беларуси Наталья Гайда. — Она тогда была еще студенткой консерватории. И, конечно, всем было ясно с самого начала, что Вика Мазур — это стопроцентная героиня классического репертуара в оперетте. Для этого у нее было всё — и внешние данные, и эмоциональность, и красивый голос полного диапазона. Мне кажется, что и сама она так себя ощущала и так подавала. Время показало, что, действительно, она тяготела именно к классике. Это был ее конек.
Нас с ней часто сравнивали. В одном интервью меня спросили: как вы воспринимали свою конкурентку Викторию Мазур? Я ответила, что не считала Вику своей конкуренткой, и думаю, что Вика ответила бы так же. У каждой из нас были свои достоинства и недостатки.
Конкуренция наша заключалась, может быть, в том, что каждый из нас старался сделать роль лучше. Ведь что публике нужно? Чтобы ты выглядела соответствующим образом, чтобы пела хорошо и чтобы умела любить на сцене. Вика полностью соответствовала всем этим критериям. Да, не будет второй Мазур, не будет второй Гайды, потому что каждый актер несет что-то свое, и если он чего-то стоит в своей профессии, то он останется в памяти даже какой-то одной ролью. А у Вики их было много, таких ролей! 
Виктория Мазур (в центре) в спектакле «Марица».
Она была неподражаемой Марицей, Сильвой, Ганной в «Веселой вдове», Теодорой в «Принцессе цирка», Одеттой в «Баядере». Но самая яркая ее роль, безусловно — Мадлен в «Фиалке Монмартра» Кальмана. В этой роли ей не было равных!
Конечно, ее уход из жизни — это большая потеря для театра. Она внесла огромный вклад в историю театра, в историю оперетты.
Бриллиантовое поколение
— «Старики» — бесценный дар любого театра, — говорит заслуженный артист Республики Беларусь Олег Тиунов, работавший в театре музкомедии с 1981 по 1990 год. — Это тот золотой фонд, который составляет основу любого театра, его суть. В нашем театре, к сожалению, ушедших со сцены ветеранов не жалуют. Вику тоже не жаловали, по сути — забыли. Она была очень яркая, незаурядная женщина и актриса.
Считаю, что служил в бриллиантовый период в истории театра, когда там был безусловный творческий лидер — дирижер Анатолий Максимович Лапунов, создавший серию звездных спектаклей. И мы в то время пережили период расцвета театра. И в этот период была Вика — самобытная, красивая, талантливая. Мы с ней вместе играли во многих спектаклях: в «Летучей мыши» (она — Розалинду, я — Генриха Айзенштайна), в «Пенелопе» (она — Пенелопу, я — Клеонта), в «Милом друге» (она — Виржини, я — Жоржа Дюруа). По-человечески очень тепло относились друг к другу, испытывали взаимную симпатию.
На сцене у нее все получалось!
— Она была блистательной актрисой музыкального театра! — отмечает Анатолий Лапунов (в 1975-1978 и 1982-1990 гг. — главный дирижер Государственного театра музыкальной комедии БССР). — В ней сочеталось всё, что необходимо для этого жанра: красота, голос, органичное поведение на сцене — будь то танец, вокал или текст. Она была настоящей звездой театра, настоящей героиней. Прекрасный, обаятельный — не без колкостей, естественно — человек, который умел отстаивать свою точку зрения.
Мне в этой связи вспоминаются те моменты, при которых она до некоторой степени вызывала мое недовольство. Это касалось, прежде всего, уроков, которые дирижер проводит с солистами. Я как дирижер на уроках требую, чтобы вокалисты пели в полный голос, для того чтобы обозначить фразировку, определить динамику в арии. Она все время уходила от этого, берегла голос и повторяла: «На сцене я всё сделаю». Но когда ты, дирижер, не достигаешь того, что необходимо на уроке, у тебя нет никакой уверенности в том, что на сцене что-то произойдет. И я полагал, что у нее ничего не получится, и то, что у нее есть, то она и выдаст на спектакле. Но, к моему удивлению, она выходила и, практически, выполняла все указания, которые я ей делал. Это какой-то удивительный феномен, при котором артист не может раскрываться на уроке и даже на репетициях. А на сцене у нее всё получалось!